Автор: Lena Foer

О симптомах РАС пишут много, и намного реже о том, какие механизмы стоят за этими симптомами. А зря — патофизиология аутизма тема темная и плохо изученная, но очень интересная!  

Ведущая патофизиологическая модель на сегодня — теория нарушенных связей. Она называется теорией, потому что десятилетия нейровизуализационных исследований не смогли ни подтвердить ее, ни опровергнуть. В целом вся сфера под общим названием “что стоит за аутизмом на уровне мозга” — все еще большой челлендж. Поэтому пока говорим только о гипотезах. 

Что подразумевает теория нарушенных связей

Если говорить по-простому, согласно теории, у людей с РАС отдельные регионы мозга связаны слабо, а внутри самих регионов, напротив, слишком много нейронных связей. 

Гипотеза про слабые связи между разными отделами мозга зародилась аж в 1988 году, когда в результате ПЭТ-сканирования взрослых аутистов оказалось, что передача сигналов между лобными, теменными и субкортикальными областями мозга снижена. Следующее исследование про это было 15 годами позже, и подтвердило изначальную находку. 

А вот локальную гиперсвязность заподозрили вообще отдельно и очень оригинальным образом. Детям с РАС и без РАС померяли окружность головы, оказалось, что при РАС она больше. Стали разбираться почему — оказалось, что увеличен объем поверхностного белого вещества, в волокнах, соединяющих соседние области. Отсюда — вывод о локальной сверхсвязанности. 

Что примечательно в этой теории — она стала началом нового взгляда на аутизм. До нее патологии развития, ответственные за РАС, искали в отдельных областях мозга. Гипотеза нарушенных связей, в противовес, рассматривает аутизм не как дисфункцию в одном отделе мозга, а как системную проблему, в которой участвует мозг вообще, во всей его взаимосвязанности. 

Вторая причина, почему теория нарушенных связей исторически такая важная — это то, что она стала первой “теорией всего” в РАС. Она включает в себя те другие теории, которые были к тому времени. Объяснения аутизма через теорию разума и исполнительную дисфункцию органично вплетаются в теорию нарушенных связей.

К чему ведут нарушенные связи 

Мы говорим “теория”, а имеем в виду, вообще-то, 2 теории: одна про недостаточную связность разных областей, вторая про локальную гиперсвязность. Расскажу про них по отдельности. 

Сниженная связность в разных областях мозга нарушает функционирование там, где для него нужна слаженная работа тех самых областей. 

Взять, к примеру, социальное взаимодействие. Наш мозг, пока мы говорим о погоде с коллегой, одновременно обрабатывает выражение лица собеседника, тон голоса, язык тела, социальный контекст и непосредственно сказанные слова. А потом интегрирует полученную информацию в непротиворечивую гипотезу о том, что происходит в общении: “Маша выглядит усталой, вчера был корпоратив, наверное, у нее похмелье”. Вся эта работа требует слаженной коммуникации разных отделов мозга. Когда передача сигналов между этими отделами нарушена, собрать в голове внятную интерпретацию происходящего получается с трудом. 

Другой пример — исполнительные функции. Так называют набор высокоуровневых когнитивных способностей, нужных нам чтобы структурировать информацию, планировать, ставить приоритеты и помнить о важном. Исполнительные функции также работают “распределенно”, за них отвечают разные области мозга. Недостаточная связность этих областей нарушает, таким образом, способность к планированию, организации, запоминанию, переключению между задачами и так далее.

Локальная гиперсвязность — вторая часть общей теории — в свою очередь, дополняет эту картину. Наличие огромного количества связей ведет к более тщательной обработке полученной информации. Или, другими словами, к зацикливанию на ней. Ригидность, усиленное внимание к деталям, неспособность увидеть целую картину, потому что отдельные ее части очень уж выпирают — все это следствие локальной гиперсвязности. С одной стороны, это ведет к высокому вниманию к деталям. С другой, неспособность абстрагироваться от деталей — причина сенсорной чувствительности, интенсивных специальных интересов, гиперфокуса, фокусировке во время разговора на родинке собеседника вместо того, о чем он говорит и что происходит в целом. Гипердетализированная картина получается фрагментированной и не имеющей смысла. 

В чем подвох

Я писала текст в духе “так обстоят дела”, потому что было бы слишком длинно добавлять в каждом предложении “если теория в самом деле правильная, то …”. А правильная она или нет — мы не знаем. 

Во-первых, есть большие проблемы с измерением этой связности. Методологически это вопрос, на который нет однозначного и простого ответа. 

Во-вторых, есть большие проблемы с реплицируемостью. Одно исследование показывает одно, другое дает совершенно другую картину, и да, надо заметить, что для двух частей этой теории исследования отдельные. А еще — что мы не можем смотреть “связность вообще”, мы смотрим ее между, скажем, левым гиппокампом и левой фузиформной и парагиппокампальной областями. А в другом исследовании — между чем-то еще. Как можно догадаться, все это огромный объем работы. 

Прямо сейчас, в последние пять лет, мирно сосуществуют статьи “мы искали, но кажется скорее не нашли, но вроде что-то нашли, но у всех по-разному” и “ура-ура, нашли”. 

Думаю, что для того, чтобы стало понятнее, придется еще порядочно подождать. 

А пока можно порадоваться изящной и всеобъемлющей гипотезе, которая, к тому же, не множит сущности, а ровно наоборот. 

Ссылки на некоторые статьи по теме

https://www.nature.com/articles/s41598-023-39876-y

https://pmc.ncbi.nlm.nih.gov/articles/PMC5222574/

https://jeps.efpsa.org/articles/10.5334/jeps.bn

https://link.springer.com/article/10.1007/s00406-022-01541-2

Почему женщин диагностируют хуже? 

И для СДВГ, и для РАС критерии расстройств формировались на основе наблюдений за мальчиками. Во-первых, потому что в те времена только мальчики посещали школы. Во-вторых, потому что у мальчиков больше экстернализированных симптомов, чем у девочек: то есть того, что можно увидеть со стороны. Гиперактивность, битье головой об стену, отсутствие ответов на вопросы врача можно заметить со стороны. А вот интернализированные критерии (скачка мыслей, внутреннее беспокойство, невозможность расслабиться) просто не учитывали и не знали о них. У девочек больше именно интернализованных симптомов — их и заметить труднее, и учитывают их при диагностике меньше. 

В последние десятилетия были классные исследования недодиагностики девочек. Например, одни и те же кейсы детей с СДВГ зачитывались школьным учителям то с девочковыми, то с мальчиковыми именами. Там, где были имена мальчиков, учителя говорили о желании направить ребенка к психологу, а кейсы “девочек” игнорировались. Другое классное исследование было о детях с РАС, где ученые наблюдали за 15000 близнецов. Так вот, при одних и тех же проблемах, мальчиков куда чаще диагностировали с РАС, чем девочек (работа Francesca Happe с коллегами). 

У отсутствия корректного диагноза есть последствия: 

— сильно сниженная самооценка, даже в сравнении с мужчинами с СДВГ и РАС

— трудности с работой и отношениями

— повышение риска созависимых отношений

— риск коморбидных расстройств

— выгорание и истощение от маскинга

Особенности СДВГ у женщин

Как сказано выше, больше симптомов, не видимых оружающим. С одной стороны, так происходит за счет гендерной социализации, к женщинам предъявляют больше требований по подавлению всего (внутренне дергаешься и бегаешь кругами по потолку, но за счет привычки подавлять все и сидеть тихо, снаружи это почти не видно. Или злишься и кипишь внутри, но никак не выражаешь наружу). С другой стороны, за счет того, что женщинам в принципе более характерен невнимательный подтип СДВГ, а не гиперактивный. 

У женщин больше склонность к коморбидным тревоге и депрессии, чем у мужчин, поэтому психиатры на приеме с большей вероятностью списывают все проблемы женщин на тревогу и депрессию. 

А еще диагностику может затруднять склонность к перфекционизму и коморбидное обсессивно-компульсивное расстройство. 

Кроме того, у женщин с СДВГ в целом меньше симптомов в соответствии с критериями DSM, но дискомфорта они приносят столько же. 

А еще женщины больше прибегают к маскингу и подавляют все, больше страдают от дисрегуляции эмоций, на проявление симптомов также влияет менструальный цикл. 

Как может выглядеть СДВГ у женщин

• Сложности с тайм-менеджментом, при том, что нагрузки и требований в этом отношении у женщин часто больше, чем у мужчин.  
• Сложности с организацией себя и пространства вокруг.
• Частое чувство подавленности (не доходящее до депрессии, в духе «я скорее всего что-то упустила»).
• История тревоги и депрессии.
• Сложности с управлением деньгами.
• Много сенсорной перегрузки (больше у женщин, чем у мужчин).
• Соматические жалобы, включая головные боли, мигрени, боли в желудке и тошноту (в том числе из-за нагрузки маскинга).
• Трудности со сном.
• Гендерно нетипичное поведение: контролирующее, требовательное, с раздражительностью.
• Поведение высокого риска — превышение скорости, экстремальный спорт и так далее.
• Склонность к зависимостям.
• Гиперактивность часто проявляется в форме селф-харма или расковыриваний кожи, обкусывания ногтей, раскусывания губ, выдирания волос. Это делается не с целью наказания, а потому что это только и доступно.

Особенности РАС у женщин

У девочек обычно меньше стереотипного поведения, менее специфические вычурные интересы, чем у мальчиков. Они могут интересоваться теми же барби и пони, как и нейротипичные девочки, но погружение в интерес будет более внушительным и специализированным. Например, девочка с РАС может также интересоваться подростковым сериалом, как и девочка без РАС. Но девочка с РАС с большими шансами будет знать все о персонажах, но не знать ничего о сюжете, например. И проявлять мало интереса к разговорам о чем-то за пределами этого. 

Что могут поставить женщине вместо РАС? При наличии СДВГ диагностика играет в пользу СДВГ, потому что его наблюдать проще. Высоки шансы получить диагноз обсессивно-компульсивного расстройства или расстройства пищевого поведения. Люди с РАС избирательны в еде, следуют в ней строгим правилам — отсюда можно сделать вывод об ограничительном поведении и поставить, например, анорексию (которая, к слову, в самом деле бывает коморбидной аутизму). 

Как может выглядеть РАС у женщин?

• Склонность полагаться на других людей, которые будут действовать и говорить за тебя. 
• Зависимость и созависимость в отношениях — потому что непонятно, что вообще делать с внешним миром, и с помощью кого-то другого проще подстроиться. Там, где мальчик-аутист просто плюнет и не сделает, девочка будет выкручиваться, пробовать через подражание, просить других сделать за нее. 
• Высокая чувствительность к сенсорике.
• Наличие страстных, но ограниченных интересов.
• Трудности в приобретении и сохранении друзей.
• Разговоры ограничиваются несколькими интересующими темами
• Выбор поведения, которое снаружи кажется застенчивым, тихим и пассивным. 
• Проблемы с контролем эмоций.
• Высокая чувствительность к отвержению.
• Наличие симптомов тревоги и в целом — сопутствующих расстройств. 

И тут мы видим очень важную причину недодиагностики. Тихая, полагающаяся на других и перекрытая эмоциями женщина отлично попадает в ожидания от женщин вообще. 

И напоследок — про маскинг

Маскинг свойственен женщинам и с РАС, и с СДВГ. Женщины неплохо подстраиваются под высокие требования, но подстраиваться — не значит адаптироваться. Адаптации как раз не происходит. Женщина, которая вынуждена участвовать в смолл-толках на работе, не начинает меньше их ненавидеть, но видит, что другие одобряют участие в них, и подавляет естественное желание немедленно уйти. Причем она может так хорошо имитировать интерес к отпускам коллег, что другие вообще не будут ни о чем догадываться. 

Вы, возможно, уже заподозрили, сколько сил требует постоянно себя контролировать и тревожиться о результате (удалось угадать или нет?). Так возникает выгорание, усталость, депрессия и обострения всего, что может обостряться. 

Вот почему работа с маскингом — не менее важная мишень, чем, к примеру, работа с сенсорной чувствительностью. 

---

Текст написан на основе доклада психиатра Анастасии Афанасьевой, который та представила на конференции «Псидокфест» в 2023 году

Комплексное посттравматическое стрессовое расстройство — один из молодых и “громких” диагнозов современной психиатрии. Он все еще не существует в США и совсем недавно официально появился во всем остальном мире, при том что разговоры о нем идут с 80-х годов прошлого века. Его часто путают с пограничным расстройством личности, о нем много спорят, вокруг него уже формируются мифы. Поэтому появился этот длинный (но все равно слишком короткий для масштабов темы) текст — о том, что же такое комплексное посттравматическое стрессовое расстройство.

Откуда все взялось?

Прежде чем переходить к комплексному ПТСР, нужно сказать пару слов об обычном. 

Посттравматическое стрессовое расстройство — диагноз, который обязан своим появлением войнам 20 века. К первой мировой громкость орудий, разнообразие видов оружия, масштаб военных действий подошли к масштабам, с которыми человеческая психика справлялась плохо. Европейские психиатрические клиники наполнились ветеранами, вернувшимися с фронта. Они шарахались от военной формы, тряслись, плакали, с трудом стояли на ногах. Киносъемка уже существовала, а представления об этике в психиатрии еще нет, поэтому история сохранила записи того, как это выглядело: https://www.youtube.com/watch?v=X-elmAeX_4U . 

В те времена диагнозом для ветеранов был “снарядный шок” или “военный невроз”. 

Вторая мировая и война во Вьетнаме дополнили представление психиатров о том, что происходит с людьми, пережившими страшные события. Так, постепенно сформировался диагноз посттравматического стрессового расстройства. 

Уточняющие детали менялись, но в основе ПТСР, как три кита, лежали три симптома: 

• Непрерывное чувство угрозы, разлитое по жизни. Сидишь ты у себя дома, в Висконсине, ешь суп, Вьетнам в прошлом — а ощущение, что сейчас на тебя нападут со спины, если расслабишься. Отсюда — плохой сон, постоянное напряжение, постоянная усталость, раздражительность, приступы агрессии. 
• Симптомы перепроживания, знаменитые в культуре мемов вьетнамские флешбеки. У кого-то они “по классике” выглядят как резкая смена кадра и возврат обратно, в травму.

Вот ты стриг газон у себя во дворе, раздается резкий звук — и ты вновь видишь страшную аварию, в которой чуть не умер, проживаешь все то, что проживал тогда — а это просто машина проехала, ты все еще посреди газона, пытаешься отдышаться, весь потный и сердце колотится.

Кто-то испытывает флешбеки без картинок — только с эмоциями. У кого-то возникают навязчивые мысли о произошедшем или о своей роли в нем — “я виноват, что выжил”, “могла ли я это предотвратить? Что я сделала не так”, “почему это случилось со мной” — такие и подобные мысли могут преследовать годами. У кого-то симптомы перепроживания проявляются не наяву, а во сне — в виде кошмаров. 

• Избегание. Избегание при ПТСР становится “второй натурой”. Все, что угодно, напоминающее людей, вещи, события из травмы, даже мысли и эмоции могут вновь погрузить в прошлое — и кажутся опасными сами по себе. Поэтому возникает длинный список того, от чего теперь надо держаться подальше. Толпы, военная форма в шкафу, громкие крики, резкие звуки, знакомые запахи — все что угодно может стать угрозой. Даже то, что раньше было важной частью жизни — например, поход с семьей смотреть фейерверки на праздник. Так избегание обкрадывает человеческие жизни. Бонусом к избеганию идет охранительное поведение. Так называют те действия, которые вроде как должны отвести угрозу (по сути, это тоже избегание, но менее очевидное). Идешь в супермаркет за покупками — а в карман кладешь перцовый баллончик, просто на всякий случай. Собираясь на встречу с друзьями, просто так, чтобы было, кладешь в карман блистер транквилизаторов — а что, если эмоции накатят и раздавят? Выходя покурить на балкон, в голове продумываешь несколько планов, что будешь делать и чем бить, если вдруг сюда залезет злоумышленник. Все это — примеры охранительного поведения. 

Возможно, вы заметили, что все примеры выше связаны с военными действиями или, на крайний случай, нападениями незнакомцев и происшествиями. Потому что именно так и понимали ПТСР десятилетиями. Идея о том, что этот диагноз может иметь отношение к детям или женщинам, пострадавшим от домашнего насилия, довольно долго вообще никак не присутствовала во всем этом. 

И тут приходит кПТСР

Этот контекст и эти примеры я использовала не случайно. Мне хочется подчеркнуть, что идея американской исследовательницы Джудит Герман была не самой привычной для ее времени (это восьмидесятые прошлого века): она изучала, как влияет на детей опыт инцеста.

Ей удалось выяснить, что у детей, переживших сексуализированное насилие со стороны родителей, есть те же симптомы ПТСР, что и у ветеранов военных действий. Но не только они. Симптомы детей были более обширными, произошедшее не просто откликалось в их воспоминаниях и реакциях, оно влияло на их личность. 

На сегодня в международном классификаторе болезней (МКБ 11 версии) кПТСР появился, и его симптомы выглядят так: 

Три симптома ПТСР, которые мы перечислили выше (избегание, перепроживание, постоянное ощущение угрозы) + три дополнительных симптома: 

• Проблемы с регуляцией эмоций. Эмоции очень сильные, трудновыносимые, могут резко скакать, есть ощущение, что могут разрушить. Иногда реакцией на них становится постоянное эмоциональное онемение. Иногда эмоции толкают к импульсивному, самоповреждающему поведению, суицидальным мыслям. Ведут к хаосу в жизни, или, напротив — к отчаянным попыткам контролировать вообще все. К стремлению заглушить их с помощью зависимостей. Или просто — к жизни, наполненной эмоциональной болью. 
• Негативное восприятие себя. Идет из травмы и связано с ней. Как правило, есть много ненависти к себе и отвращения, ощущения собственной виновности (в произошедшем или вообще — во всем), беспомощности (в момент травмы — и вообще всегда), стыда за себя. Ощущение собственной плохости может не нуждаться в обоснованиях в моменте — и просто преследовать через множество разных контекстов и ситуаций. 
• Проблемы с построением отношений. Роль человека в отношениях может уходить в две крайности. Кто-то изо всех сил старается сделать партнеров спасителями, полностью рассчитывает и зависит от них, отказываясь от собственной субъектности (“я ничего не могу без нее”). Кто-то, напротив, не доверяет другим, считает небезопасным открываться людям, проявлять чувства и рассказывать о себе, поэтому отношения остаются поверхностными (и в идеале с людьми, с которыми точно ничего “серьезного” не выйдет). 

Другие распространенные симптомы кПТСР включают: 

• Диссоциацию, которая может возникать как реакция на любую угрозу или только как ответ на события, напоминающие о травме
• Искаженное восприятие автора насилия: человек, причинивший вред, может восприниматься как всесильный, отношения с ним могут казаться невероятно важными или, например, самым главным в жизни может казаться отомстить ему
• Суицидальные мысли и попытки
• Злоупотребление алкоголем и наркотиками
• Симптомы депрессии
• Психотические симптомы — подозрительность, паранойя, непривычные или чрезвычайно интенсивные идеи, которые никак не стыкуются с реальностью
• Жалобы на физическое здоровье
• Потеря ощущения смысла в жизни и веры — религиозной или же просто в собственное будущее
• Ощущение отчаяния и безнадежности

Симптомы комплексного ПТСР обычно более устойчивы и тяжелы, чем симптомы обычного ПТСР.

Интересный факт: Джудит Герман, с которой все началось, была американкой и работала в Америке. В США свой собственный классификатор психических расстройств, он называется DSM, и в нем, в отличие от общемирового, никакого кПТСР как не было, так и нет. Собрание за собранием, американские ученые сходятся на идее, что кПТСР — это просто осложненное ПТСР и никакой потребности в отдельном диагнозе не существует. Поэтому терапии для кПТСР в США (например, DBT PE) — это терапии ПТСР (ну а как еще). 

С кем такое бывает

Как для ПТСР, так и для кПТСР диагностический критерий “А” (то есть с чего мы начинаем диагностику) — наличие травматических эпизодов. При кПТСР — это либо повторяющиеся эпизоды травмы, либо множество разных страшных событий, выстроенных в цепочку в жизни человека. Есть легенда, что комплексная травма развивается только у тех, кто пережил такие события в детстве — но это не так. Траффикинг (торговля людьми), пребывание в плену или в местах ведения боевых действий, а также другие длящиеся травмирующие события могут вести к кПТСР у взрослых. 

Если обобщать, то “рецепт” кПТСР выглядит примерно так: 

• Вы уязвимы: из-за несовершеннолетия, или, например, отсутствия собственных сбережений, или потому что нет кого-то, кто был бы готов за вас постоять или защитить вас. Вы каким-то образом зависите от авторов насилия, или, например, из-за нейроотличности вы хуже понимаете социальные сигналы. 
• Вы не можете просто взять и выбраться из ситуации, или каким-то образом защитить себя в ней, есть ощущение беспомощности перед угрозой. 
• Ситуация длится долго или повторяется
• То, с чем вы столкнулись, можно описать как атаку на вашу идентичность, чувство достоинства, человечность, свободу. Есть угроза вашей жизни, безопасности, телесной целостности. 

Вот примерный (не исчерпывающий!) список того, от чего у людей бывает кПТСР:

• Рабство 
• Проституция
• Нахождение в плену
• Пытки
• Буллинг
• Длящееся сексуализированное или физическое насилие
• Повторяющиеся эпизоды свидетельства насилия над другими
• Насилие над детьми или пренебрежение ими

У большинства людей с кПТСР есть сочетание нескольких типов событий: например, был буллинг в школе, летом на даче было сексуализированное насилие со стороны дальнего родственника, дома было физическое насилие в отношении матери. 

У многих (МНОГИХ) людей с кПТСР есть уверенность, что их травма — не такая уж и травма, как у других. Это вот у них травма, а это так, пустяки. Но на самом деле нет никакой классификации “серьезности поводов для травмы”. Кто-то за пару месяцев отойдет от пыток в колонии, а кто-то будет десятилетиями переживать мучительные флешбеки из-за того, что другие назовут “ну, отец лупил, с кем не бывает”. 

Вишенка на этом торте — то, что травматическая инвалидация (это когда вам говорят, что вы все свои переживания выдумали) ведет к таким же симптомам травмы, как и все перечисленное выше!

Вот поэтому важно смотреть на травматическое событие — и на симптомы. 

Что с этим делают

Есть много разных подходов к терапии кПТСР. Но при этом задачи в них решаются похожие. Вот эти:

• Различать настоящее и прошлое. Если замечать, когда начался флешбек и понимать, что это именно он, что тогда и сейчас — не одно и то же, часть страданий уходит. 
• Изменить отношение к воспоминаниям. Так, чтобы они перестали быть источником угрозы, а стали просто памятью — хоть и об очень скверных событиях. 
• Изменить отношение к безопасным людям, местам, предметам, которые пугают, потому что напоминают о травме — это про работу с избеганием. Для того, чтобы постепенно возвращать в свою жизнь то, что кажется важным (но недоступным из-за избегания). 
• Нарастить способность замечать, называть и регулировать разные эмоциональные и телесные состояния, понимать, что стало их причиной
• Отращивать сострадания к себе, большую симпатии, снижение количества критикующих себя мыслей, уйти от чувства собственной беспомощности
• Научиться строить близкие и здоровые отношения.

В ветви когнитивно-поведенческих подходов, где работаю я, это решается через два направления работы: 

1. Тренинг навыков диалектико-поведенческой терапии помогает научиться лучше справляться с кризисными состояниями, регулировать собственные эмоции, понимать, что происходит в моменте, обращаться со своими состояниями и строить более здоровые отношения с другими людьми
2. Протокол пролонгированной экспозиции решает три задачи:
   • Изменение отношения к воспоминаниям — через возврат к ним в безопасном сеттинге, клиенты постепенно приходят к выводу, что воспоминания не опасны, не разрушают их, не несут в себе угрозы и постепенно перестают вызывать даже сильные эмоции. То, что раньше не давало покоя, становится просто чем-то, что было и прошло. 
   • Отказ от избегания — люди учатся постепенно, в безопасных условиях, возвращать в свою жизнь то, что хотелось бы в нее вернуть, но из-за ассоциации с травмой это очень пугает. Постепенно, дозированно сближаясь со страшными (но безопасными!) вещами, удается постепенно перестать бояться их вовсе — и сделать свою жизнь более полной и осмысленной. 
   • Переработка эмоций, связанных с травмой. Обсуждая с терапевтом травматические события, постепенно получается иначе взглянуть на них — и, возможно, впервые осознать, что в них нет своей вины, что стыдиться нечего, и не за что себя ненавидеть. Таким образом, у клиетов формируется более здоровые и сострадательный к себе взгляд на произошедшее. 

Все это происходит последовательно: сначала клиенты учатся хотя бы немного регулировать свои состояния и справляться с эмоциями, а потом переходят к работе с травмой. Как правило, это длительная терапия и она занимает около года. 

Что еще важно знать

1. КПТСР редко бывает единственным диагнозом, часто есть другие сопутствующие расстройства — тревожные, депрессивные, расстройства сна, зависимости, расстройства личности и так далее. Все они усложняют диагностику и ухудшают качество жизни и прогноз в терапии.  
2. Как ПТСР, так и кПТСР — расстройства, которые сами себя поддерживают. Самоподдерживается травма за счет механизмов избегания. Чем больше мы избегаем мыслей, воспоминаний, эмоций, безопасных, но напоминающих о травме вещей — тем сильнее убеждения в том, что угроза реальна. Поэтому кПТСР редко проходит само собой. 
3. Лучше всего с кПТСР идти к терапевту, который с этим работает. Но и помочь себе самостоятельно тоже можно. Британский минздрав выпустил прекрасный гайд по самопомощи: https://www.nhsinform.scot/illnesses-and-conditions/mental-health/mental-health-self-help-guides/ptsd-and-cptsd-self-help-guide/ 

У каждого есть свое уникальное «Я», которое формируется нашими мыслями, чувствами, воспоминаниями и взаимоотношениями. Это «Я» создает нашу индивидуальность, отделяя нас от всех остальных. На него опирается и самооценка. Но что, если это «Я» кажется расплывчатым, неуловимым?

Для некоторых людей (например, с пограничным расстройством личности) поиск устойчивого «Я» может быть особенно сложной задачей. Но понимание работы нашего мозга и использование конкретных стратегий может помочь в этом путешествии к себе.

Что такое “Я”? 

Вот вам скучный научный ответ: сумма всех физических и психологических (мыслительных, эмоциональных, мотивационных, социальных) характеристик, которые делают человека уникальным. 

Если развернуть эту фразу, то “Я” — это про то, …

• Как я вижу свое тело, что оно говорит обо мне? 
• Как я интерпретирую факты своей биографии? Что моя история говорит о том, какой я человек?
• Как я привычно реагирую на внешние события? 
• Какие мысли мне свойственны? 
• Что вызывает у меня эмоции и какие?
• Что мной движет? Что для меня важно? К чему я стремлюсь?
• Как я взаимодействую с другими? 

И так далее, и до бесконечности. 

Если вы бросились отвечать на вопросы выше в надежде наконец понять себя, у меня для вас плохие новости. Иметь отдельные разрозненные ответы — не то же самое, что иметь твердую внутреннюю уверенность в том, что же я такое.

Для того, чтобы рандомные факты превратились в цельное и красивое представление о себе, к ним нужно добавить “волшебную пыльцу” (как у Питера Пена!). И волшебная пыльца в данном случае — процесс самосознания.

Из чего состоит самосознание?

Самосознание — сложный когнитивный процесс, в ходе которого мы направляем внимание внутрь, анализируем, интегрируем и храним информацию о себе, идентифицируем себя с этим “Я”. 

Если попробовать разобрать самосознание на отдельные кубики лего, из которых оно состоит, мы получим: 

• Сознание. Если по-простому — осознанность к тому, что происходит внутри и вовне нас. В какой-то степени присутствует всегда, пока мы бодрствуем, обычно идет в комплекте. 
• Метакогнитивное мышление. Так называют процесс наблюдения за тем, что вы вот сейчас подумали. Способность замечать и критически рассматривать собственные мысли уже не идет в комплекте по умолчанию, ее развивают отдельно. 
• Автобиографическая память. Она включает не просто память о прошлом опыте, но еще и построение взаимосвязей между разными воспоминаниями и тем, как мы проявляли себя в них. Помнить о своем прошлом опыте, как вы догадываетесь, крайне важно для стабильного представления о своей идентичности.
• Самоанализ и осознанность. Сюда входит способность замечать свои эмоции, телесные ощущения, поведенческие реакции, мыслительные процессы и связь всего этого между собой. 

Щепотка нейронауки

Мозг условно делят на три части: рептильный, лимбический и неокортекс (то есть кора головного мозга). Рептильный мозг отвечает за инстинктивное поведение. Лимбическая система управляет эмоциями. Неокортекс отвечает за мышление, самоанализ и осознанность.

Сопоставив наши строительные блоки самосознания с этими частями, становится очевидно, что для понимания себя нам нужен именно кортекс — и его крепкая взаимосвязь с другими отделами.

Неокортекс отстает в развитии от других частей мозга и становится полноценным рабочим инструментом только к двадцати-тридцати годам. Что это значит? Большое облегчение, если вам меньше лет: часть ваших сложностей с пониманием себя легко (и справедливо) можно списать на возраст и скорость развития коры.

Давайте на минуту сфокусируемся на автобиографической памяти — ее рассматривают как косвенный показатель интеграции идентичности. В ее работе решающую роль играют задняя поясная кора и левая медиальная префронтальная кора. Так вот, есть множество статей о том, что именно эти области могут быть не развиты или иметь аномалии развития при пограничном расстройстве личности. Также важную роль играет гиппокамп с окружающими его областями — и здесь тоже есть проблемы: при ПРЛ страдает связь между корой и гиппокампом. В целом это означает, что у людей с пограничным расстройством личности есть обусловленные биологией причины испытывать затруднения с поиском своего “Я”. 

Впрочем, проблемы могут быть не только при ПРЛ. И при любых состояниях (в том числе и ПРЛ) можно помочь себе разобраться в своей идентичности. 

Идеи: как собрать себе “селф”

• Практиковать осознанность. 

Медитация и неформальные практики осознанности (присутствие в моменте, открытость и внимание к ощущениям, мыслям и эмоциям) помогут развивать позицию наблюдателя и лучше замечать то, что внутри вас происходит. А чем лучше и чаще вы замечаете, что происходит в вас — тем больше у вас материала для сборки идентичности. 

• Развивать метакогнитивное мышление. 

Замечать собственные мысли учат в когнитивно-поведенческой терапии, но вы можете делать это и сами с собой. Анализ собственных мыслительных процессов через наблюдение и самоанализ поможет лучше понять, как вы приходите к решениям и реакциям, и, если обобщать, то и вообще — что вами движет. 

• Улучшать автобиографическую память. 

 Запись значимых жизненных событий и их осмысление может укрепить вашу связь с этими воспоминаниями. Так у вас будет материал для обобщения и постепенной интеграции множества отдельных эпизодов в «Я».

***

Отдельное спасибо за материал и вдохновение для этого текста моей коллеге по ДБТ-команде, прекрасной Алине Сафи.

Устойчивое представление о себе помогает быстрее и точнее определять, что для нас важно в моменте. Оно становится опорой для уверенности в себе в сложных ситуациях и помогает не разрушаться под напором критики или жизненных стрессов. Оно — основа для здоровой самооценки и фундамент для внутренней стабильности. Понимание своего “Я” помогает в общении с другими и улучшает качество жизни. 

Какие особенности в понимании своего “Я” есть у аутистов?

Проблемы переходных периодов

Аутистам намного сложнее, чем нейротипикам, даются перемены. А подростковый возраст — это, наверное, самые масштабные перемены в жизни человека. Меняется социум, требования, тело. И в то же самое время, именно здесь закладывается основа собственной идентичности. Аутисты очень часто сталкиваются в этот период жизни с буллингом, ощущением собственной социальной неадекватности, с социальной изоляцией, с оценочными негативными суждениями от других.

Когда все вокруг говорят тебе, какой ты тупой, странный и неправильный — это не может не влиять на восприятие себя. Так в представлении о собственном “Я” множества аутистов появляется много негатива. 

Проблемы в социальном

Проблемы с пониманием социального взаимодействия — один из ключевых симптомов РАС. Они влияют на восприятие себя с разных сторон. 

1. Представление о себе складывается у нас во многом по опыту нашего взаимодействия с людьми вокруг нас, и если этот опыт воспринимается неудачным очень часто, то, во-первых, образ себя собрать сложнее в принципе, а во-вторых, особенно сложно собрать позитивный образ себя. 
2. Исследования показывают, что чем выше у аутистов интеллект, тем выше уровень воспринимаемой социальной некомпетентности. Причем некомпетентность эта не всегда подтверждается объективно (то есть окружающие видят ситуацию иначе). А чем выше уровень воспринимаемой социальной некомпетентности — тем меньше доверия себе в оценке происходящего (“Я же социально некомпетентная!”) и больше доверия другим. Таким образом, аутисты в определении того, кто они и какие, могут больше полагаться на отзывы и оценки других (потому что они понимают лучше, им лучше видно) и меньше — на себя. 
3. Отсутствие понимания социалки может препятствовать пониманию своих проблем с социальным взаимодействием. На определенном уровне непонимания общения снижается возможность определить, что проблема в принципе есть. Таким образом, аутисты могут воспринимать себя сильно отлично от того, как их видят окружающие. А если нет понимания проблемы — то и возможности поменять что-то тоже нет. 
4. У людей с РАС социальная жизнь и взаимодействие с другими в принципе играет меньшую роль в образе “Я”, чем у нейротипиков. Описывая свою идентичность, аутисты меньше говорят о социальных ролях и отношениях, и больше о том, что они обычно делают в жизни (вяжу, хожу по холмам, веду сессии). 
5. Есть также гипотеза, что чувство социальной неадекватности негативно влияет на представления о собственной агентности — способности влиять на свою жизнь. 

Сложности с абстрактным мышлением 

Восприятие себя во многом состоит из абстрактных концепций. Это значит, что вам не только надо понимать, что значит “интроверт”, “феминная” и “собранный”, но и еще уметь примерять такие категории к себе (безумие, да). Таким образом, у многих аутистов может: 

1. Не быть слов для описания идентичности
2. Не быть возможности и навыка для привязывания таких слов к собственному опыту. 

Отдельно сложно аутистам дается именно абстрактное мышление, привязанное к людям.

Понимать математические концепции может быть намного проще, чем описать черты личности человека напротив. Потому что в математике есть логика и конкретный смысл, а в чертах этих — только метафоры и смутные ощущения.

В частности, с этим связывают, к примеру, распространенность гендерной дисфории у людей с РАС. Гендер, в конце концов, не менее простой социальный конструкт, чем флегматичность какая-нибудь. Во-первых, непонятно, как это к себе приложить, во-вторых, непонятно, зачем вообще это делать. 

Сложности с абстрактными размытыми идеями сильно осложняют формирование “Селф”. 

Ригидное, черно-белое мышление

Жесткое, ригидное мышление, проблемы с адаптацией своих убеждений к меняющимся условиям ведут к тому, что представления о себе могут быть тоже довольно-таки черно-белыми, жесткими и категоричными. И с небольшим заложенным в них потенциалом для изменчивости. 

Маскинг

Маскинг — это то, что делают аутисты, чтобы мимикрировать под социум и соответствовать ожиданиям. С маскингом есть много разных проблем (начать с того, что от него выгорают), но в частности он препятствует формированию и сохранению представления о “Я”. Люди, которые много маскируются, склонны думать, что у них нет никакой личности — есть только набор ролей. Смена ролей препятствует стабильности ощущения “Я”, оно становится привязанным к контексту и, значит, сильно изменчивым и фрагментированным. Фрагменты эти обычно берутся из личностей людей вокруг, с которыми хочется сформировать связь и от которых нужно получить принятие. 

Ну и еще одна грустная мысль: если вы считаете, что вам необходимо маскироваться, вы уже расписываетесь в собственной неприемлемости какой вы есть.  

Алекситимия

Мы формируем нашу идентичность, наблюдая за своими мыслями, поведением и эмоциональными реакциями. Если у нас нет способности называть свои состояния, то и возможности для такого анализа ограничены. 

Мнение об аутизме

Для диагностированных аутистов представления об аутизме вносят значительный вклад в образ “Я”. Чем позитивнее восприятие аутизма (больше концентрации на бенефитах и меньше ощущения беспомощности), тем выше самооценка и лучше восприятие себя. Обычно те, кто склонен лучше думать о себе, ассоциирует аутизм с одаренностью, эмоциональной устойчивостью и силой. В общем, чем больше хорошего аутисты находят в аутизме, тем больше хорошего они находят в себе. 

Аналитический ум

Напоследок я оставила самое приятное. Ум и нервная система аутистов устроены таким образом, что мы думаем аналитически, собирая общую картину кусочек за кусочком, не на основе интуиции и обрывочных идей, а на основе глубокого неспешного анализа и логики. А любовь проводить время в одиночестве дает много времени и возможностей для такого самоанализа. Это означает, что у людей с РАС есть огромный потенциал к тому, чтобы разобраться в собственном внутреннем устройстве с большим вниманием, тонкостью и въедливостью. 

Идеи, как помочь себе с формированием идентичности

Развитие теории разума

Развитие способности к пониманию мыслей и эмоций других людей поможет лучше понимать и себя. В этом могут помочь тренинги навыков по социальной компетентности или просто въедливый регулярный самостоятельный анализ того, что происходит в общении, и запрашивание фидбека от других его участников для сверки. 

Расширение словаря терминов по чертам личности

Разработка более разнообразного словаря для описания собственной идентичности поможет более четко сформировать ее. 

Развитие эмоциональной компетентности

Чем лучше вы понимаете и можете описывать эмоции, тем больше у вас материала для анализа и сборки образа “Я”. Учиться эмоциональной компетентности можно с помощью дневника эмоций, например. 

Избегание маскинга

Попытки подражания другим и создания ложных личностей негативно влияют на самопонимание. Поэтому важно постепенно, бережно и в безопасном сеттинге работать над поиском собственных аутентичных реакций на внешний мир. 

Развитие осознанности в целом

Чем лучше вы замечаете собственные мысли и эмоции, а также их связь с вашим поведением, тем больше у вас возможности делать выводы о том, кто вы на самом деле. Вывод: медитация рулит, как и неформальные практики осознанности. 

Когда что-то вызывает у нас опасения и тревогу, мы склонны избегать этого. Пугают выступления? Можно никогда не соглашаться на них, ссылаясь на разные причины. Вызывает беспокойство встреча с другом? Можно сказать, что болеешь и не пойти. Чем больше мы избегаем, тем страшнее становится в следующий раз делать то же самое. Так, постепенно, раз за разом поддаваясь желанию уклониться, мы подкрепляем свою уверенность в том, что опасность серьезная. Так, постепенно, избегание крадет у нас пространство для жизни. Так бывает при ПТСР, социальной тревоге, обсессивно-компульсивном и паническом расстройствах, фобиях — и не только. 

Что делают в таких случаях в терапии? Экспозицию. 

Экспозиционная терапия — это вид когнитивно-поведенческой терапии (КПТ). Он помогает людям преодолеть страхи, постепенно сближаясь с вещами, которые пугают. Это можно сделать различными способами. Существуют:

• Экспозиция в воображении. В ходе нее мы описываем в деталях и визуализируем то, что вызывает ужас (например, заражение смертельным вирусом в случае ОКР или историю травмы в случае ПТСР). 
• Экспозиция в реальной жизни. Она включает в себя столкновение с пугающим объектом или ситуацией в реальной жизни (это может быть поход к врачу или смолл-толк с коллегой).
• Экспозицию с использованием виртуальной реальности. Использование шлема VR помогает в безопасной и контролируемой среде столкнуться с пугающими вещами (например, оказаться в компании змей или пауков). 

Вот простой пример экспозиционной терапии в КПТ:

Человек с боязнью пауков (арахнофобией) может начать с просмотра картинок пауков. Как только он начнет это делать, не чувствуя слишком большой тревоги, он может перейти к просмотру видеороликов о пауках. В конечном итоге он может попытаться взять паука в руки.

На протяжении всего процесса экспозиции терапевт оказывает поддержку и направляет. 

Другой пример:

Человек с боязнью публичных выступлений может начать с того, что будет говорить перед зеркалом. Как только он начнет это делать, не чувствуя слишком большой тревоги, он может перейти к тому, чтобы говорить перед одним человеком. В конечном итоге он может попробовать выступить перед небольшой группой людей.

Экспозиция бывает двух типов: 

• Формальной — когда терапевт и клиент в начале пути составляют пошаговый план работы
• Неформальной — когда мы сближаемся с тем, что пугает, когда подворачивается случай, без составленного заранее плана. 

Как можно делать экспозицию самостоятельно

Есть классный термин “экспозиционный стиль жизни”, он означает, что вы:

• Первым делом учитесь замечать, как у вас проявляются тревога и страх. Что вы обычно чувствуете в теле, когда вам тревожно? Что вы обычно начинаете делать в такие минуты? Кто-то лезет в телефон, кто-то забалтывает окружающих, кто-то идет к холодильнику, и так далее. Какие мысли у вас возникают, когда страшно?
• Тренируетесь замечать, когда какие-то повседневные вещи вызывают у вас тревогу или страх.
• Если предмет или ситуация безопасны, то поймав себя на желании уклониться — вы вместо этого, напротив, приближаетесь.
• Повторяете это в рандомные моменты времени, где угодно, когда угодно, как если бы вся жизнь была вашей тренировочной площадкой.

Например, прошли мимо кафе, подумали: “было бы неудобно пойти туда одной”. И поймав себя на этой мысли — вы поворачиваетесь к кафе и заходите за латте.

Экспозиционная терапия — сложная и пугающая, но она очень эффективна. А экспозиционный образ жизни может привнести в ваши будни приключений, новых историй и радости — от своей смелости.

Синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) — одно из самых распространенных психических расстройств среди детей, но взрослые также страдают от него. Симптомы включают сложности с концентрацией и фокусировкой внимания, гиперактивность и проблемы с контролем импульсов. СДВГ — хроническое и изнуряющее расстройство. Оно оказывает влияние на многие аспекты жизни человека, включая академические и профессиональные успехи, отношения с людьми и повседневную жизнь. 

Изучение сильных сторон у людей с синдромом дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) — совсем молодая область исследований, пока работ про это немного, но те, что есть — очень интересные. Стоит сказать сразу:  наличие сильных сторон никоим образом не умаляет и не отменяет проблем и сложностей, с которыми сталкиваются люди с этим диагнозом. То, что люди с СДВГ особенно хороши в каких-то сферах жизни, не значит, что они не испытывают трудностей и не нуждаются в лечении. 

Точно ли нужно говорить о сильных сторонах?

Кажется, все знают, что аутисты не любят смотреть в глаза и как-то не очень общаются. Некоторые, кроме этого, знают “официальные” симптомы аутизма — те, которые определяют постановку диагноза. И лишь самые дотошные и любопытные (и еще сами аутисты) знают, что кроме этого есть: 

• Неочевидные следствия “официальных” симптомов, иногда очень неожиданные
• Симптомы, черты и синдромы, которые не входят в основные, но все же напрямую связаны с РАС
• Наблюдения самих аутистов — те вероятные проявления РАС, до которых ученые еще не добрались, но на уровне личных историй и обобщенного опыта о них говорят

Я стараюсь балансировать в своих текстах между исследованиями и личным опытом людей, поэтому расскажу про все по очереди! 

Базовый набор

“Официальное” определение аутизма (я ориентируюсь на МКБ-11) состоит всего из двух симптомов — огромных, довольно размытых и имеющих кучу следствий: 

1. Проблемы с социальным взаимодействием (сложности с чтением невербальных сигналов и реагированием на них, проблемы с пониманием социального контекста и с тем, чтобы действовать в соответствии с ним и т.д.)
2. Повторяющиеся жесткие паттерны поведения, интересов и активностей (повторяющиеся движения, ригидное мышление, сложности с адаптацией к новому, жесткие рутины, любовь к правилам и ритуалам, а также сенсорные чувствительности относятся к этому пункту). 

Эти два критерия определяют диагноз. В МКБ упомянуты также некоторые симптомы и другие расстройства, которые встречаются у аутистов, но при этом не обязательно должны быть для постановки диагноза. К ним относятся: 

• Нарушения интеллекта
• Нарушения речевого развития
• Задержки в развитии 
• Наличие тревожных и депрессивных расстройств (и вообще высокое количество сопутствующих психических расстройств)
• Самоповреждающее поведение (вроде, например, разбивания головы обо что-то)
• Эпилепсия и неэпилептические судороги
• Кататония (состояние, в котором человек совсем или почти совсем не реагирует на внешний мир)
• Туберозный склероз (редкая генетическая болезнь, при которой возникают доброкачественные опухоли)
• Хромосомные и генетические аномалии
• Церебральный паралич (группа расстройств, которые влияют на способность двигаться и сохранять баланс)
• Нейрофиброматоз (еще одно генетическое расстройство, которое ведет к развитию опухолей)

Неожиданные следствия

Два основных “симптома” РАС на самом деле настолько всеобъемлющи, что у них может быть огромное количество проявлений. Некоторые известны лучше, другие хуже. Вот те, которые могут выглядеть неочевидными:

• Сенсорная чувствительность — не обязательно гиперчувствительность. С тем же успехом человек может быть слабо чувствителен к каким-то сенсорным стимулам и может искать дополнительной сенсорной стимуляции. Аутисты, которые любят огненно-острую еду, концерты тяжелой музыки и рейвы со светомузыкой, существуют. Так же как и те, кто не переносит все это. 
• У человека не 5 органов чувств, а 8: помимо слуха, зрения, обоняния, осязания и вкуса есть еще вестибулярное чувство (ощущение перемещения в пространстве), проприоцепция (ощущение тела в пространстве) и интероцепция (ощущения внутри тела). Последние три тоже могут быть гипер- или гипочувствительными, и могут проявляться неожиданно. Например, обезвоживание может часто возникать у аутистов просто потому, что жажду еще надо почувствовать. Тошнить от поездок в транспорте может всю жизнь, потому что вестибулярная система слишком чувствительна. Неосторожность и постоянные столкновения с предметами, мебелью и дверями — из-за проприоцепции, которая работает не так, как у нейротипиков. 
• Сложности с чтением мимики и интонаций голоса может вести к двум противоположным проявлениям: либо отсутствию мимики и слабому интонированию речи у самих аутистов, либо напротив — к чрезмерно выраженной мимике и ярким (но возможно непривычным для слушателей) интонациям. Это может происходить потому же, почему слабослышащие люди говорят громко: если самому не слышно, то кажется, что надо еще постараться, чтобы и другие услышали. Если чувствуешь, что мимику сложно отличать, хочется упростить задачу окружающим и точно донести выражение. 
• К повторяющимся типам поведения относятся эхолалия и эхопраксия. Первое — повторение звуков и слов за другими людьми, героями фильмов и певцами, а второе — отзеркаливание положений тела, которое тоже может ощущаться как что-то почти непроизвольное. 
• Среди тревожных расстройств у аутистов чаще, чем у нейротипиков, бывает селективный мутизм — состояние, в котором в какие-то моменты времени человек не в состоянии разговаривать. 

Малоизвестные симптомы

Огромная проблема, связанная с аутизмом, заключается в том, что описанием симптомов, черт, состояний и специфики занимаются, как правило, люди без аутизма.

Многие симптомы аутизма — это то, для чего, кажется, и слов-то нет часто. Нет языка, способного адекватно описать опыт жизни с одним типом нервной системы для людей с другим типом нервной системы.

Ты не можешь просто так прийти к людям и сказать “мне почему-то очень противно носить носки”. Такого рода наблюдения плохо обобщаются и редко воспринимаются кем-то серьезно. Поэтому мы имеем то, что имеем: 

1. Идеи о симптомах и связанных расстройствах, которые из клинических наблюдений психологов и психиатров попали-таки в исследования, и ученые пришли к выводу, что да, эти состояния и правда связаны с аутизмом (но это не точно, потому что почти везде минимальные выборки и так себе дизайн самих исследований). 
2. Много повседневных наблюдений самих аутистов (да, в том числе про носки!), которые никто никак особо не изучал

Давайте поговорим по очереди про те и другие. Начнем с симптомов, расстройств и черт, которые, скорее всего, связаны с аутизмом — и про это есть какие-то исследования. 

. 

• Расстройства желудочно-кишечного тракта. У людей с РАС часто бывают расстройства ЖКТ, включая боли, диарею и запоры, изжогу. 
• Во взрослом возрасте выше риск ожирения, гипертензии (то есть повышенного давления), диабета. 
• Проблемы со сном. Многие аутисты страдают от нарушений сна. Это могут быть трудности с укладыванием и засыпанием; многократные пробуждения в течение ночи; трудности с возвращением ко сну после пробуждения.
• Каждый пятый аутист страдает алекситимией. Люди с алекситимией испытывают трудности с распознаванием, пониманием и описанием эмоций.
• Сложности с регуляцией эмоций. Сильные эмоции, которые тяжело регулировать, у аутистов бывают чаще, чем у нейротипиков. 
• Там, где есть сильные эмоции, часто есть и импульсивное поведение. И у аутистов оно тоже часто бывает — это связывают еще и с сенсорными чувствительности и нарушениями в исполнительных функциях. 
• Хотя синестезия (восприятие сигналов от одного органа чувств как сигналов от другого) и не специфична только для аутизма, она довольно часто встречается у аутистов. Особенно та ее форма, при которой тактильные ощущения возникают без физического прикосновения к человеку. Например, взгляд на что-то может вызвать тактильные ощущения.
• Проблемы с осанкой, разные виды нетипичной походки (например, пружинящая), сложности с координацией тоже связаны с РАС, и нейропроцессы, которые за этим стоят, сейчас только изучаются. 
• Гиперлексия — неожиданно развитые навыки чтения у детей, значительно превышающие ожидания в их возрасте — тоже часто встречается при аутизме.
• Склонность к пищевым аллергиям. Около 11% детям с аутизмом в одном из исследований диагностировали пищевую аллергию, по сравнению с 4% нейротипичных детей с пищевыми аллергиями.
• Предрасположенность к гипермобильности суставов (это заболевание соединительной ткани, при котором связки слабее, и поэтому суставы гнутся больше, чем в норме)
• Проблемы с менструальным циклом. Недавние исследования показали, что у женщин с расстройствами аутистического спектра чаще встречаются такие проблемы как нерегулярные менструации, необычно болезненные месячные и обильные менструальные кровотечения.
• Постуральная ортостатическая тахикардия (это когда частота сердечных сокращений ненормально увеличивается после того как вы лежали и сели или встали, и есть свидетельства, что она тоже чаще встречается у аутистов).

Личный опыт

И, наконец, про личные наблюдения людей с аутизмом, которыми они поделились (публично, в Реддите). Это не результаты исследований и даже не симптомы, а частные истории аутистов о том, что из их поведения может быть, на их взгляд, тоже может быть связано с аутизмом. Возможно, что-то из этого в дальнейшем изучат и опишут в статьях (и тогда оно попадет в один из списков выше). Итак! 

• Странный, нетипичный или изменчивый акцент
• Хождение на мысочках (не потому, что иначе не выходит, а потому, что так намного удобнее-приятнее-лучше)
• Принадлежность к фандомам
• Ненависть к питьевой воде
• Дыхание через открытый рот
• Сидение в странных скрученных позах
• Взгляд под ноги при ходьбе
• Некомфортно идти впереди других людей, вести их за собой
• Голос слишком громкий или слишком тихий
• Нежелание носить носки (или нежелание жить без них хоть немножко)
• Страх потерять равновесие
• Руки все время у груди, “руки динозавра”, они же raptor hands.

Аутизм существовал в природе на протяжении всей истории человечества. По меркам этой истории, даже человечество в целом буквально недавно начало обращать внимание на то, как устроены люди психологически. Разбираться же, как устроены люди, отличающиеся от большинства — это огромная задача на будущее. И кажется, что применительно к аутизму мы только в самом начале этого пути. А если так — то хочется верить, что когда-то отдельные, замеченные конкретными людьми наблюдения об их опыте будут восприняты всерьез, изучены — и обретут больше смысла. И помогут разным людям лучше понимать и больше уважать потребности друг друга (надо же верить во что-то, да?). 

Специальные интересы — это Очень интенсивные и сфокусированные в конкретной теме увлечения, которыми человек может заниматься много, долго и с завидным энтузиазмом. У многих аутистов есть такие. Наличие специальных интересов — один из диагностических критериев РАС. 

Многие думают, что специальным интересом может быть только что-то одно, но это не так. Специальных интересов у человека может быть сколько угодно. Если верить исследованиям, то у детей с РАС их в среднем 8. Интересы могут оставаться неизменными всю жизнь или меняться с любой частотой. Очень часто аутисты пишут, что не выбирают свои интересы: интенсивное увлечение какой-то темой как будто начинается и затихает помимо их желания. 

Интерес может быть суперспецифическим или вполне популярным. Как правило, у женщин специальные интересы чаще попадают в социальные ожидания: например,  увлечение животными. 

Специальные интересы — не магия. Если человек много копается в какой-то теме, скорее всего, он будет хорошо в ней разбираться. Но это не значит, что он обязательно станет гением в этой области: так, как это часто показывают в кино (взять хотя бы самый популярный пример с фильмом «Человек дождя», где герой Дастина Хоффмана гениален в математике).

Раньше врачи и учителя считали, что специальные интересы вредят и надо ограждать от них аутистов. Сегодня мнение радикально поменялось: специальные интересы повышают качество жизни аутистов, помогают общаться, справляться с эмоциями, чувствовать себя увереннее и иногда находить работу. Есть потрясающее исследование, в котором ученые внезапно решили спросить самих аутистов про их специальные интересы (шок-контент!), и выяснили, что те, рассказывая о любимых поездах и динозаврах, больше смотрят в глаза, богаче интонируют речь, говорят более сложными предложениями и инициируют разговор самостоятельно. 

Если у вас нет аутизма, но вы хотите понять, что такое специальные интересы для аутистов, подумайте, чем для вас являются близкие отношения.

Когда вы мотивированы пытаться лучше понять симпатичного вам человека, соотнестись с его эмоциями, читать выражение лица, когда вы хотите узнавать его лучше и лучше, и достигаете успехов, но все равно хотите совершенствоваться, и это ощущается, как очень естественный драйв, процесс, который вознаграждает себя сам — то это вот оно. Нет одного убедительного объяснения с точки зрения нейросаенс, почему мозг аутистов настолько сильно фокусируется на их увлечениях. Есть гипотеза, что на это идут мощности, которые у нейротипиков заняты обработкой социальных сигналов. Возможно, что дело в области мозга, отвечающей за направление внимания на предмет (salience network). У аутистов, занятых любимым делом, она намного активнее, чем у нейротипиков. 

Специальные интересы очень помогают педагогам в обучении аутистов, а психологам — в терапевтической работе. Если нужно как-то снизить напряжение в кабинете — можно поговорить о них. Если нужно придумать, где брать мотивацию/ как разговаривать с человеками/ как работать с депрой/ куда пойти учиться — то есть очевидные направления, о которых стоит подумать.

Стала ли для вас привычкой самокритика по любому мелкому поводу? Для многих — да. Не нужно даже особой причины, чтобы запустить процесс: “поставила всего один будильник, вот я тупая”. 

Задумывались ли вы когда-нибудь, как такие мысли влияют на вас? 

Попробуйте провести эксперимент: включите диктофон и произнесите вслух те привычные неприятные вещи, которые вы говорите себе в своей голове. Да-да, сейчас. 

Теперь включите диктофон и послушайте запись. Постарайтесь заметить, как она влияет на вас. Скорее всего, вам будет очень неприятно. И это — то, что вы слышите день за днем, в своей голове. 

Негативный монолог в голове вредит вам множеством разных способов: 

• повышает риск развития психических расстройств
• снижает мотивацию, повышает ощущение беспомощности: чем больше вы говорите себе, что вы на что-то неспособны, тем больше вы в это верите
• усиливает депрессивные настроения
• негативно влияет на отношения, поскольку вы становитесь уязвимей, у вас растет мотивация негативно интерпретировать нейтральные фразы и требовать, чтобы близкие разубедили вас во всех тех грустных вещах, которые вы себе говорите. 

Появилась ли у вас к этому моменту мотивация что-то поменять? Надеюсь, что да. 

Что можно сделать с критикующими мыслями:

1. Первое и самое главное — научиться замечать их. Если вы сможете это — вы сможете останавливать себя в момент, когда думаете их. Как определить, что самокритика, а что нет? Подумайте, сказали бы вы вот так ребенку или близкому другу. Если нет — и себе не стоит. 
2. Напомните себе, что мысли не всегда соответствуют реальности, даже если в моменте может так казаться. Наверняка вы сможете вспомнить примеры, когда под эмоциями что-то казалось непоколебимой правдой, а потом, когда вы успокаивались, уже не выглядело таким однозначным.  
3. Подумайте, приносит вам эта мысль сейчас пользу или вред, помогает или делает хуже. Если она делает вам хуже и ничем не помогает — стоит ли продолжать ее думать?
4. Некоторым людям помогает давать имя своему внутреннему критику. Если дадите — сможете говорить себе что-то вроде: «А, это Петрович снова смуту вносит, но мы его игнорируем».
5. Иногда помогает произносить критикующие мысли вслух или представить, что вы сделали себе футболку или значок с этой мыслью: так может быть проще увидеть, как неправдоподобно или жестоко это звучит.
6. Попробуйте переформулировать безоценочно то, что звучит как самокритика. Тогда из фразы «я неудачница» можно сделать, например «Я сделала больше ошибок в экзамене, чем ожидала, и очень расстроена». 
7. Попробуйте представить, как говорите критикующие мысли близкому другу — и если почувствуете диссонанс («другу бы я такого не сказала!») попробуйте переформулировать свою мысль — так, как бы вы отнеслись к другу в такой момент.

Наверняка поначалу вам будет сложно: все перечисленные способы требуют много практики прежде, чем станут действительно эффективными. Двигаясь этим путем важно не попасть в ловушку и не начать критиковать себя за самокритику. Постарайтесь похвалить себя (подловили же!) — и использовать находку как шанс сделать еще шаг по пути к самосостраданию.